Перстень Левеншельдов (сборник) - Страница 98

Сам же он сказал, что был на ярмарке, но уехал до того, как пошли слухи о краже. На проезжей дороге он нашел какую-то старую неказистую пряжку, которую взял, чтобы отдать ее дома детям. Оказалось, что пряжка эта золотая, одна из вещей, украденных у губернаторши. Пряжка и послужила причиной его несчастья. На самом же деле во всем был виноват Синтрам. Этот злодей донес на него и представил неопровержимые доказательства. Видно, ему нужно было избавиться от капитана Леннарта, ибо вскоре ему самому предстояло предстать перед судом. Было доказано, что во время кампании 1814 года он продавал норвежцам порох. Поговаривали, что Синтрам боялся свидетельских показаний капитана Леннарта. А после ареста капитана дело Синтрама прекратили за отсутствием доказательств.

Хозяйка постоялого двора не могла оторвать взгляда от капитана. Он поседел и сгорбился, нелегко ему, видно, пришлось. Но приветливое лицо и добрый нрав он сохранил. Это был все тот же капитан Леннарт, который вел ее к алтарю, когда она выходила замуж, и танцевал с ней на свадьбе. Верно, он и теперь готов остановиться на дороге и болтать с первым встречным и бросать монетку каждому ребенку. Поди, он и теперь способен уверять каждую морщинистую старуху, что она молодеет и хорошеет день ото дня, может влезть на бочку и играть на скрипке для танцующих вокруг майского места крестьян. Накажи меня Боже, если это не так!

— Что ж, матушка Карин, — начал он, — никак вы не смеете даже взглянуть на меня?

Он, собственно говоря, зашел на постоялый двор узнать, как дела у него в доме и ждут ли его. Они ведь, поди, знают, что он отбыл свой срок.

Матушка Карин сообщила ему хорошие новости. Его жена вела хозяйство расторопно, не хуже мужчины. Она арендовала участок земли у нового владельца, и дела у нее шли отлично. Дети были здоровы, любо-дорого смотреть. Ну конечно же, дома его ждут. Капитанша — женщина скупая на слова, не узнаешь, что у нее на уме, однако есть ложкой капитана и сидеть на его стуле никому не позволяет. А нынешней весной и дня не проходило без того, чтобы она не поднималась к камню на вершине холма Брубю, высматривая, не идет ли ее муж. И новую одежду она ему приготовила, сама соткала и сшила. И без слов ясно, что его дома ждут.

— Стало быть, они не верят, что это я?..

— Ясное дело. И никто этому не верит.

Тут капитан Леннарт заторопился домой. Однако случилось так, что, выйдя из постоялого двора, он повстречал добрых старых друзей. Это были кавалеры из Экебю. Синтрам пригласил их на постоялый двор отпраздновать свой день рождения. Кавалеры без колебания пожали руку бывшему каторжнику и поздравили его с возвращением домой. И Синтрам последовал их примеру.

— Дорогой Леннарт, — сказал он, — видно, на то воля Божья.

— Замолчи, негодяй! — воскликнул капитан. — Думаешь, я не знаю, что вовсе не Господь спас тебя от плахи?

Все засмеялись, но Синтрам вовсе не рассердился. Намеки на его связь с нечистым его вовсе не печалили. Тут вся компания затащила капитана обратно в трактир осушить стаканчик за его возвращение. Мол, потом он сразу отправится домой. И здесь-то с ним и приключилась беда. Этого предательского зелья он не пил целых пять лет. К тому же он, видно, ничего не ел целый день и сильно утомился в пути. После одной-двух рюмок в голове у него зашумело.

Увидев, что капитан уже потерял над собой власть, кавалеры стали заставлять его опрокидывать рюмку за рюмкой. Делали они это, вовсе не желая ему зла, напротив, из добрых намерений доставить удовольствие человеку, не видавшему ничего хорошего долгих пять лет. А он вообще-то не пил. И в этот раз вовсе не собирался напиваться, ведь он шел домой к жене и детям. Но вышло так, что он, сильно захмелев, заснул в трактире на скамье.

Увидев, что капитан лежит в беспамятстве, Йеста вздумал подшутить над ним: он разрисовал ему физиономию углем и раскрасил брусничным соком, сделал его похожим на настоящего преступника, каким, по его мнению, и должен быть вольноотпущенный каторжник. Йеста подрисовал капитану синяк под глазом, провел вдоль носа красную полосу, похожую на царапину, разлохматил волосы и вымазал лицо сажей. Все посмеялись, и Йеста собрался было смыть эту мазню.

— Не надо, — остановил его Синтрам, — пусть проснется и поглядит на себя! Это его позабавит.

На том и порешили, и кавалеры тут же забыли про капитана. Пирушка продолжалась всю ночь. Ехать домой собрались лишь на рассвете. Все были порядком навеселе и никак не могли придумать, что делать с капитаном.

— Отвезем его домой, — предложил Синтрам. — То-то его жена обрадуется! И нам будет приятно посмотреть на их встречу. Я просто умиляюсь при мысли об этом. Давайте отвезем его домой!

Эта идея их всех растрогала. Господи, до чего же обрадуется строгая хозяйка Хельгесэтера! Они растормошили капитана Леннарта и посадили его в один из экипажей, давно уже поданных к дверям трактира заспанными кучерами. И вся компания покатила. Кто-то из них в полусне так и норовил вывалиться из экипажа, кто-то горланил песни, разгоняя сон. Охмелевшие, с раскрасневшимися опухшими лицами, они выглядели не лучше пьяных бродяг.

Подъехав к усадьбе, они оставили лошадей на заднем дворе и, важно выступая, отправились к парадному входу. Бееренкройц и Юлиус вели капитана под руки.

— Встряхнись-ка, Леннарт! — уговаривали они его. — Ведь ты дома. Не видишь, что ли? Ты уже дома!

Он открыл глаза и разом почти протрезвел. Его растрогало, что они проводили его домой. Он остановился и, обращаясь ко всем, сказал: